Психологи краснодарского СПИД-центра рассказывают, что даже с ВИЧ можно жить полноценно
Широкой публике неизвестно, что в краснодарском «Клиническом центре профилактики и борьбы со СПИД» с ВИЧ-инфицированными людьми работают психологи и психотерапевты. Сюда приходят, когда надежды и веры уже не осталось, когда нужен голос, который скажет – все будет хорошо. В кабинете уютно, немного прохладно, стоят большие черные кресла, а в углу приютился детский разноцветный стульчик для самых маленьких гостей. Нет типичных медицинских запахов, только неизменный белый цвет стен дает понять, что человек находится в больнице. Здесь 5 дней в неделю работают врач-психотерапевт Нина Андреевна Давыдова и клинические психологи Елена Викторовна Шафранова и Эльвира Анатольевна Попова. Возможно, вы даже встречали их на улице, но не подозревали, что эти женщины делают большое дело – помогают ВИЧ-инфицированным людям воспрять духом. Сегодня они рассказывают, как вдохновляют пациентов на новую жизнь.
– У нас общество к ВИЧ-инфицированным относится настороженно, можно сказать, опасается их. Как думаете, опасен ли ВИЧ не только потому, что разрушает организм человека, но и закрывает его от людей?
Н.А.: Такое настороженное отношение общества к человеку присуще каждой болезни. Общество закрыто и к инвалидам, и к людям с венерологическими заболеваниями, с психологическими отклонениями. Это обычная реакция. Конечно, к ВИЧ-инфицированным людям отношение более предвзятое. Болезнь это новая и недостаточно изученная. То есть научно она изучена, но общество пока об этом информировано недостаточно и неустойчиво. Даже те, кто имеет полную информацию, все равно бегут подальше. Да, они знают, что ВИЧ не передается через рукопожатие, но не убеждены в своих знаниях.
– Может быть, все из-за того, что люди до сих пор думают, ВИЧ – это болезнь, присущая только наркоманам?
Н.А.: И поэтому тоже. Хотя мы уже знаем, что 40% всех зараженных далеко не наркоманы, но мы именно эту сторону и видим. Когда человек к нам приходит, он, в первую очередь, говорит – мне стыдно. Я готов умереть, но только не от ВИЧ. Он опасается реакции общества, но он же ее и не доносит до общества. Нет контакта. Общество не находит нужной информации из-за неустойчивого информационного поля, а ВИЧ-инфицированный человек не готов открыть свою проблему. В какой-то степени проблема имеет право быть закрытой.
– В последнее время знаменитости начали совершать так называемый каминг-аут. Они признаются во всеуслышание о своем положительном ВИЧ-статусе. Стоит ли брать с них пример?
Е.В.: Они больше открыли эту проблему, именно в этом их заслуга. Они показали, что ВИЧ может коснуться каждого. Но обычному человеку будет тяжело справиться с такой эмоциональной нагрузкой. Звездам все-таки проще.
– А кому тогда можно признаваться в этом?
Е.В.: Не стоит признаваться всем подряд. Больной может поделиться со своими близкими, родителями. На работе, например, делать этого не стоит. Человек может столкнуться со стигмой (стигматизация – навешивание социальных ярлыков — прим. ред.).
– Нужно ли посещать психолога в обязательном порядке, если человек заразился ВИЧ?
Э.А.: Это добровольное решение каждого человека, если он чувствует, что нуждается в помощи, в общении, он приходит. С психологом он может обсудить все проблемы, которые его коснулись из-за заболевания.
– Это бесплатно?
Н.А.: Да. Лечащий врач дает направление либо сам, либо по просьбе пациента. Но я все-таки дополню предыдущий вопрос и скажу, что каждый человек нуждается в психологе. Если ВИЧ-инфицированный человек долго не приходил, а потом пришел, я вижу, что он много лет фиксирован на своей травме. Есть те, кто справляется самостоятельно. Сначала они переживают стресс, а потом адаптацию: я понял, я осознал, я теперь хочу жить. Но таких людей очень мало. Осознанное отношение к жизни вырабатывается с большим трудом. Потому что мы все тревожные люди. Нервозность – это особенность нашего поколения. Невротический разлом бывает у людей и до того, как они заражаются ВИЧ. Чувство вины, уныния, стыда и так многих тревожат, а если на это все накладывается диагноз, нарушенные внутрисемейные отношения, отношения с ребенком, которому нужно рассказать о своем диагнозе, происходит разлом. Остаться один на один с ВИЧ очень сложно. Поэтому граница между человеком с ВИЧ и обществом должна размываться. В разумных пределах, конечно. Ведь стигматизация идет, в первую очередь, от самого человека. Общество еще не успело отреагировать, а человек уже говорит – мне стыдно за себя! Это внутреннее восприятие болезни как чего-то постыдного нужно преодолевать вместе с психотерапевтом и психологом.
– То есть, люди, в первую очередь, стыдятся себя?
Н.А.: Это происходит из-за устойчивого стереотипа, что ВИЧ может быть только у проститутки, наркомана. Человек ведь знает, что он нормальный, законопослушный, у него была семья, и все равно он заразился ВИЧ. Таких ситуаций много. И мы рады, когда люди приходят. Я радуюсь, правда, что есть такая служба поддержки. Потому что не в каждой клинике есть грамотные специалисты, работающие с глубинными проблемами человека.
Э.А.: Бывает такое, что пациент идет по коридору и видит надпись на двери «Психолог», ему никто не назначал прием, но у него есть такая потребность. Он заходит и спрашивает, а можно к вам? Начинает изливать свои проблемы. Если бы рекламировалось на телевидении, что есть такие бесплатные службы, что можно просто проконсультироваться, было бы здорово.
Е.В.: Есть и «Горячая линия» (номер телефона 8(861)255-80-90 – прим. ред.), на которую можно звонить не только ВИЧ-инфицированным, но всем людям. Они могут спросить, как не заразиться, как обезопасить себя.
– Можно ли жить счастливо, полноценно с ВИЧ?
Н.А.: Я думаю, что не только можно, но и нужно. Человек должен понять: даже с ВИЧ-инфекцией он все равно остается собой. Со своим прошлым, настоящим, будущим. И помочь ему в этом – наша задача. Это очень опасно – потерять себя в болезни, в любой болезни, не только ВИЧ.
Э.А.: Наша задача – помочь пациенту принять диагноз, осознать его. Когда человек принимает его, он понимает, что можно жить также качественно. Жить, отдыхать, получить терапию.
– Как меняются люди после диагноза ВИЧ?
Е.В.: Большинство начинает заботиться о себе, вести здоровый образ жизни, уделять внимание тому, чему раньше не уделяли.
Э.А.: Кто-то вообще пробуждается к жизни. Начинает чувствовать, как он хочет жить. Как это важно, значимо.
– Какова роль семьи в этом вопросе?
Н.А.: Семья – это переходный мостик к социуму. Если семья не принимает человека с ВИЧ, он еще сильнее удерживает свои границы. В таких ситуациях можно оценить изначальный уровень доверия в семье. ВИЧ вообще ни при чем. Есть случаи, когда человек приводит за руку маму в кабинет и говорит, что у него нет от нее секретов. А бывает наоборот. Человек говорит, что он и так для мамы плохой, а тут еще и ВИЧ.
Е.В.: Люди, которых поддерживает семья, быстрее адаптируются, чувствуют себя уверенней. Происходит некий тест доверия в семье. Поэтому мы всегда за, когда ВИЧ-инфицированный приводит близкого человека в кабинет психолога.
– Но почему тогда количество ВИЧ-инфицированных растет? Может, дело в том, что у нас детей не учат сексуальной грамотности?
Н.А.: Я много думаю над этим вопросом. Фундаментальная база в каждом из нас заложена бессознательно. И считаю, что нравственные ориентиры менять не нужно. Чрезмерное внимание сексуальности уделять тоже не стоит. Нужно делать акцент на семейные ценности. Программа сексуального развития должна быть очень взвешенной. Меня пугает то, что в ней нет предела. На Западе уже есть такое, когда человек сам выбирает свой пол.
– Почему люди сейчас стыдятся попросить у своего полового партнера справку о том, что он здоров? Ведь защита от ВИЧ — это нормально.
Н.А.: Стыдливость – это как черта характера, невротический компонент. Люди стесняются того, чего нет, это надуманный стыд. А там, где нужно иметь настороженность, они не проявляют ее. Голову в песок прячут. Да, здорового человека ВИЧ может и не коснуться. Но вот если человек ВИЧ-инфицирован, если это женщина, особенно которая собралась рожать, продолжает отрицать существование ВИЧ, тогда страшно. А мы с такими случаями сталкивались. Мы уговариваем людей принимать лекарства. Иначе на фоне таких состояний люди в реанимацию попадают.
– Вроде бы сейчас проблема ВИЧ поднимается активней. Когда люди перестанут «строить стену» от этой болезни?
Н.А.: Понимаете, общество не должно давить на человека, а человек должен быть настороженным. Будет смягчение, улучшение микроклимата. Иммунология же не стоит на месте. ВИЧ-инфицированный уже сегодня не так загнан в угол. Так что я уверена, что в будущем ситуация улучшится.
– ВИЧ-инфицированные организуют группы самопомощи. Как вы смотрите на такое?
Э.А.: Если это не в ущерб человеку, если это помогает ему, просвещает его о болезни, тогда мы за. Но если это человек, который уверен, что ВИЧ нет, он лечится у так называемых бабушек, у дедушек, тогда мы против. В любом случае пациент должен наблюдаться у специалиста.
Беседовала Эльвина Абибуллаева.
