Святая и самая дорогая дата в жизни Лидии Петровны Бунякиной – 27 января 1944 года, день, когда была снята фашистская блокада и её родной город Ленинград был окончательно освобождён. Пережив все ужасы блокады, длившейся почти два с половиной года, она навсегда получила статус «дитя войны», «дитя блокадного Ленинграда», который в свои 86 лет несёт с горечью и гордостью.
Она признаётся, что память уже подводит. Раньше на каждый вопрос о тех страшных блокадных днях, месяцах, годах она обычно отвечала стихами такой же блокадницы поэтессы Ольги Берггольц. Лидия Петровна и сегодня цитирует их, а прежде читала полностью. По её мнению, стихи лучше всего передают пережитые чувства, мысли, надежду блокадников, а правда в них не такая страшная и безысходная, какая сохранилась в документальной кино- и фотохронике.
– Всё, что запечатлено на тех снимках, было нашей жизнью, – говорит Лидия Бунякина. – Мы с мамой тоже таскали саночки из последних сил с добытой водой, с тельцем самого маленького братика Аркаши, не выдержавшего голода и холода. Остальных нас, младших детей, мама спасла…
Окружающие иной раз критикуют Лидию Петровну за нелёгкий характер, строгость, принципиальность во всём. Близкие подруги, наоборот, ругают за то, что всё отдаёт детям, забывая о себе, собственном комфорте, который необходим в пожилом возрасте. Но другой она и не могла быть. Примером мужества, стойкости и любви до самоотречения для Лидии Петровны являлась мама. Она не пала духом, когда муж и двое старших сыновей (не достигшие совершеннолетия – 14 и 15 лет) ушли воевать. Не опустила руки, оказавшись в блокадном городе с четырьмя маленькими детьми на руках (старшей из них Лидии было всего восемь, младшему – три). Оставляя малолетних детей одних, мать работала, рыла окопы, чтобы получать талоны и приносить в дом хлеб – те самые 125 граммов на душу в день.
– Однажды за всю блокаду я увидела маму плачущей, когда она лишилась хлебных талонов, – рассказывает Лидия Петровна. – То ли в очереди у неё их вытащили, то ли сама выронила. Домой пришла вся в грязи после рытья окопов и в слезах. В это время и умер братик. Тот крошечный кусочек хлеба был спасением, самой питательной едой. А к нему вдобавок – трава. Вся зелень в городе была съедена подчистую. Помню, пока кольцо ещё было не стянуто под самым Ленинградом, мы выбирались за город, ковыряли убранные поля, собирали картошку. Она была уже мёрзлая, но всё равно вкусная – настоящая еда по сравнению с травой, из которой мама умудрялась делать оладьи, варила суп.
Растениями, в основном цветущими, Лидия Петровна старается украшать всё вокруг себя. Цветы растут на небольшом участке двора, прилегающего к её половине дома, в вазонах на ступеньках у входа в дом и на крыльце, на клумбе у калитки. Она любит яркие расцветки в одежде и во всём, потому что они помогают забыть мрачные тона блокадного детства. Ту черноту, которую несли на крыльях вражеские самолёты.
– Налетали они огромными плотными стаями, как грачи, заслоняя небо и свет, – говорит Лидия Петровна. – Все, кто оказывался на улице, бежали в подвалы. И мне приходилось бросать санки, прятаться в бомбоубежище. Не знаю даже, где было страшнее… Не у всех после налёта хватало сил выйти, там и умирали, а нам ничего не оставалось, как пережидать бомбёжку, сидя на трупах. Но мы держались и ждали своих родных с войны. Только никто не вернулся – папа, братья Борис и Георгий, дядя…
Всего из родственников Лидии Петровны война забрала девять человек, одни погибли на фронте, другие умерли от голода.
«Хлеб и жизнь – понятия священны», – написала поэтесса. Для Лидии Петровны эти слова навсегда остались главным правилом жизни. Она до сих пор очень бережно относится к продуктам и старается всех накормить. Без угощения из её дома никто не уходит. Когда работала воспитателем в общежитии кооперативного техникума, никогда не приходила на работу без угощения. Бывшая её коллега и подруга Татьяна Уварова утверждает, что готовит Лидия Петровна очень вкусно: её блинчики незабываемы, и рыбу она жарит вкусно, как никто больше не может.
Несмотря на очень нелёгкую жизнь, Лидия Петровна Бунякина не растеряла присущего ей юмора и оптимизма. Да и что сегодня может случиться страшнее того, что она уже пережила? Разошлась с мужем, который привёз её на Кубань и обещал долгую совместную жизнь, но оставил с двумя детьми? Так были у неё по сравнению с этим потери пострашнее. Дочерей она и сама вырастила, внуков дождалась. Расстраивает только, что те затягивают с правнуками.
– У внучки по телефону спрашиваю: «Когда в декрет-то пойдёшь?», она мне: «Только не сегодня, не сегодня». Шутит так, – делится Лидия Петровна. – Красивая она, ей 33 года, а всё ищет себя, учёбу на втором курсе оставила, карьеру модели начала и тоже бросила. У них впереди – целая вечность и выбор широкий. Это мы прожитые дни считали и малому умели радоваться. Помню, когда блокаду прорвали – вот это была радость! Хотя мне долго не верилось, что самое страшное позади, что мы дожили до этого дня. И ещё запомнилось, как мама пришла в школу на перемене. Улыбается, протягивает руку, а на ладони в пергаментной бумаге горка ирисок. Она купила конфеты и не могла дождаться, когда мы домой вернёмся, принесла в школу и всех угостила. Ничего вкуснее в моей жизни не было.
В юбилей – 75-ю годовщину снятия блокады Ленинграда – подруги принесли Лидии Петровне в подарок ириски, чем растрогали эту хрупкую, но стойкую, будто сделанную из светлой нержавеющей стали женщину. Они стараются хотя бы три раза в году (в день рождения – 1 июня, день Победы – 9 мая, и 27 января – в День освобождения Ленинграда) доставить ей радость. В остальные дни она не позволяет уделять себе чрезмерное внимание.
Любовь КАЛИНИНА.
Фото Сергея МАРТЫНОВА.
