Октябрьским утром полицейские наблюдали за двумя подданными Турции. За пределами станицы Белореченской они встретились с Викторином Станиславским – настоятелем Покровского храма, чтобы продать ему золотые полуимпериалы. Сделку обговорили заранее, место выбрали тихое, без свидетелей, но из засады наперерез верхом мчался полицейский урядник. Иностранцы бросились бежать, священник достал револьвер, прицелился, и воздух разорвал выстрел.
Осенью 1905 года эта история всколыхнула станицу Белореченскую. Иностранцев поймали, по горячим следам провели следствие, дело передали прокурору, Станиславского признали невиновным, так как священник содействовал полиции в задержании. В станице, однако, нашлись люди, смотревшие на произошедшее иначе. Супруга псаломщика того же Покровского храма Пелагия Ливанова, «не желая утаивать дурных поступков духовных лиц», отправила в Духовную консисторию прошение на имя Епископа с требованием привлечь отца Викторина к ответственности за покушение на убийство иностранцев.
Пелагия к тому моменту оказалась в отчаянной ситуации: её мужа Мефодия посадили в тюрьму по обвинению в политической неблагонадёжности. Он присылал письма, в которых обвинял во всех бедах Викторина Станиславского. Их открыто зачитывал на станичном сходе бывший полицейский урядник Роман Кишкин, близкий друг Ливанова.
Шестью месяцами раньше к отцу Викторину явились двое иностранцев с предложением купить по хорошей цене найденный в земле клад. Священник обсудил детали покупки и вечером того же дня назначил встречу у себя дома, а сам отправился к полицейскому уряднику, который немедля приказал организовать засаду. Дело было обставлено неумело, в назначенный срок никто не пришёл, и лишь к утру, когда засада была снята, продавцы постучали в дверь.
По данным Первой всеообщей переписи населения Российской Империи 1897 г.
в Кубанской области проживало 25 015 иностранных подданных из 24 стран.
Из них в Майкопском отделе, к которому относилась ст. Белореченская,
проживало 2492 иностранных подданных.
Отец Викторин объяснил сложность положения и предложил позже встретиться за станицей, но сам вновь отправился к уряднику. Полицейский издалека наблюдал за передачей сумок с золотом, и когда дело должно было завершиться оплатой, верхом пустился в погоню. Заметив урядника, мошенники, бросив сумки с окисленными двухкопеечными медяками вместо золотых монет, попытались бежать. Упредив полицейского, священник крикнул: «Подождите, я их догоню», прицелился и выстрелил иностранцам в спину. К счастью, обошлось без жертв и оба преступника были задержаны уже без применения оружия.
С иностранцами поступили по закону, а Станиславский, как писала Епископу Ливанова, не имел ни нужды, ни права «покушаться на жизнь хоть бы и преступника». Пелагия требовала провести повторное дознание, указав на трёх свидетелей, среди которых оказался и приятель её супруга Кишкин.
В ответ на начавшееся разбирательство отец Викторин рапортовал Епископу Ставропольскому и Екатеринодарскому Агафодору, что чета Ливановых на протяжении нескольких лет бесконечно писала жалобы и доносы, разбираться с которыми приходилось и в Консистории, и на станичных сходах граждан. За три года до описанных событий Мефодий Ливанов был уличён в том, что от имени церковного старосты Василия Толокнова отправил прошение Епископу с обвинением Станиславского в краже церковных денег. Мефодий выбрал момент, когда Толокнов вышел из своей комнаты, вынул печать ктитора из ящика в столе и приложил к собственноручно написанному доносу, после чего сдал прошение в почтовом отделении. Желая запугать Толокнова, Ливанов подал на него донос за клевету, окружной суд старосту оправдал, так как факт написания прошения без Толокнова подтвердился.
После разбирательства доносы не прекратились – их продолжили писать Ливанов и его друзья – бывшие урядники П. Слива (которого вскоре приговорили к тюрьме за мошенничество) и Роман Кишкин (уволенный со своей должности за соучастие в преступлении). Последнее прошение о покушении Станиславского на жизнь иностранцев, подписанное Пелагией Ливановой, также принадлежит перу Кишкина.
Полуимпериал — пять рублей золотом 1895 года — монета из золота,
чеканившаяся на Санкт-Петербургском монетном дворе во времена правления Николая II.
Стоимость металла монеты (золото 5,81 г) составляет 24 809 ₽ по котировкам на 16.06.2021
На аукционах стоимость монеты оценивается от 2,5 до 12 млн руб.
Священник действительно стал целью двух иностранцев, которые пытались сбыть якобы найденные в земле золотые полуимпериалы на 7 тысяч рублей. Отец Викторин уведомил полицию, но засада у его дома была раскрыта, и когда утром он вновь договорился о встрече в поле, вторую засаду не выставили, наблюдение не велось, а полицейский урядник опаздывал. Пистолет стал единственной гарантией безопасности священнослужителя, ведь обещанных денег за фальшивое золото у него не было.
Урядник спугнул мошенников в последний момент. Один из них попытался скрыться, и тогда отец Викторин, подняв пистолет, выстрелил в воздух, чтобы напугать беглеца. Иностранцы были арестованы, дело передано прокурору.
Отношение к произошедшему Ливановой вызывает вопросы. Наблюдала ли Пелагия за задержанием иностранцев? Как могла слышать, что кричал Станиславский уряднику? Диктовала ли Кишкину прошение на имя Епископа или только поставила под ним подпись? Почему вообще появилась нужда писать в епархию спустя полгода, если сразу могла подтвердить виновность священника и знала других свидетелей?
Отец Викторин тем временем считал: «Пока Ливановы будут в Белореченской, прошения и доносы на меня не переведутся – они хотят дозволенными и недозволенными средствами удалить меня из станицы…».
Проверку по прошению Пелагии Ливановой поручили священнику станицы Пшехской Александру Молчанову. Епископу отец Александр рапортовал: «По данному делу к священнику Станиславскому не предъявлялось обвинений в покушении на убийство указанных мошенников, так как такового покушения в действительности не было».
Стараниями ли Ливановых или по собственному решению в ноябре 1906 года Станиславский был перемещён к Михайло-Архангельскому храму станицы Рязанской, а через два месяца назначен законоучителем в Рязанском одноклассном училище.
Мефодия Ливанова позже перевели к Вознесенскому храму станицы Гиагинской. По распоряжению Епархиального начальства 5 июля 1908 года Мефодий устранён от должности за неблаговидные поступки.
После смерти отца в 1911 году дочь бывшего псаломщика Мария Ливанова добивалась получения пособия из похоронной кассы, но было не ясно, уплачивал ли Мефодий до выхода за штат взносы в кассу единовременных пособий, в чём Епархиальное правление просило навести справки в Братской кассе.
Александр МАЛИКОВ, журнал «Уроки Веры» №3, 2021 г.
Станиславский Викторин Иванович родился 15 мая 1868 года в семье священника ст. Новомарьевской. Окончив курс Ставропольской духовной семинарии в 1889 году, определён псаломщиком в станицу Тифлисскую. В 1892 году был переведён в станицу Стародеревянковскую и рукоположен в сан священника. Служил в сёлах Ставрополья и Кубанской области.
Удостоен денежной награды от Училищного совета «за усердно-полезную Церковно-школьную деятельность». В апреле 1898 года награждён набедренником. Имел тёмно-бронзовую медаль за труды по первой всеобщей переписи в 1897.
12 августа 1898 года был перемещён к Покровскому храму станицы Белореченской.
11 ноября 1906 года – к Михайло-Архангельскому храму станицы Рязанской.
В 1911 году по распоряжению Епископа Агафодора награждён набедренником по вниманию к усердной пастырской службе.
17 сентября 1913 года перемещён к церкви станицы Ахтырской.
20 апреля 1917 года – к церкви станицы Гривенской.
Дальнейшая судьба неизвестна.
Ливанов Мефодий Иванович родился 20 мая 1859 года в семье псаломщика станицы Убеженской. В 1876 году уволен из второго класса Ставропольского духовного училища. Служил псаломщиком в станицах Умано-Юртовской и Передовой. С 1892 по 1895 год состоял учителем школы грамотности в селе Фёдоровском.
16 сентября 1898 года перемещён к Покровской церкви станицы Белореченской. Позже переведён к Вознесенскому храму станицы Гиагинской.
5 июля 1908 года устранён от должности.
Умер предположительно в 1911 году.
Сведения из клировых ведомостей Свято-Покровского храма и Ставропольских епархиальных ведомостей.
