Все дальше уходят события тех дней, когда станица Белореченская и весь район находились под немецко-фашистской оккупацией.
И все меньше остается людей, которые помнят день освобождения белореченской земли от врага.
Сегодня мы буквально по крупицам собираем факты, свидетелями которых стали дети войны. В возрасте четырех, пяти лет они уже были непосредственными участниками происходившего 72 года назад. В память каждого врезалась навсегда своя картинка. Очень важно, чтобы все эти эпизоды сохранились, сложились и представили будущим поколениям полную панораму прошлого своей малой и большой Родины.
Татьяна МАСЛОВА, председатель медицинской комиссии Белореченского районного Совета ветеранов:
– Мне хорошо запомнилось, как в нашем доме немцы расположились на постой. Нас при этом не выгнали. Они жили в одной, а мы в другой комнате. Мы с братом заходили к ним и смотрели, особенно когда они ели. И постояльцы нас угощали, давали то шоколадку, то кусочек хлеба. Мы голодали, но брат никогда не брал угощения, а я брала.
Ушли они внезапно. Один почему-то задержался. Как сейчас вижу: поставил он табурет посредине комнаты и сел. Соседка принесла ему вареную картошку, наша бабушка дала соленых огурцов – собрали на дорогу. Он очень обрадовался. Достал фотографию своей семьи, было там 4 или 5 детей и жена. Лопочет по-своему: «Киндер, киндер…». Потом встал, попрощался и говорит: «Матка, матка, Гитлер – капут!». И ушел.
Немцы, что у нас жили, не были жестокими. Мой дядя вернулся с войны без ноги, но к нам, конечно, не пошел, а прятался на чердаке дома на другой улице. Немцы его обнаружили, привели к нам и не обижали, даже подкармливали. Говорили: «Ты – зольдат, я – зольдат».
Разными были немцы. Мой муж жил во время оккупации в селе Великовечном. Он рассказывал, что в их хате тоже стояли немцы, но их выгнали в коридор. В сарае они поставили мотоцикл. Мальчишка (ему шел девятый год) не удержался, пробрался в сарай, сел на мотоцикл и стал дрынчать, будто едет. Как заскочил немец, схватил его и давай бить. Другой, правда, защитил.
Людмила КАРМАЗИНА, автор книги «Дети войны»:
– Получилось так, что во время оккупации меня здесь не было. Летом 1942 года мы с мамой пошли пешком в Майкоп к тете в гости. Когда я проснулась, услышала шепот взрослых, а выйдя из дома, увидела военную машину и солдата, который играл на губной гармошке. Другой солдат протянул мне шоколадку. Но тут выскочила мама с ведром, якобы по воду, схватила меня, отобрала шоколадку, положила ее на завалинку и потащила меня к колодцу в огород. Огородами мы выбрались из Майкопа. Где-то возле реки под деревом остановились. Куда идти? Маме сказали, что в Белореченской и в Майкопе вот-вот будут немецкие войска, а то был разведывательный десант. От людей мама узнала, что в станице Ханской собрали элитный скот, и будут угонять в горы. Мама попросилась помогать гнать стадо. И нас взяли.
Скитались мы по горным селениям долго, до Карабаха дошли. А когда узнали, что наш район освобожден, вернулись. Страшно здесь было: все разрушено, голод и холод. Жить было негде. Мама нашла работу в Военведе за станицей, там же в каком-то уголке и жили. Она целыми днями в поле работала, а я одна.
В памяти остались остатки амбара, находившегося неподалеку. Говорили, что в нем сожгли пленных летчиков и местных жителей, которые их прятали.
Лидия ИЛЮТИНА, труженица тыла, жительница улицы Ленина, 246:
– Как вошли оккупанты в станицу, так начали свои порядки устанавливать. Половину нашей хаты разбомбили, но почему-то все равно в той полуразрушенной комнате поселились. А нам приходилось в свою комнату заходить через окно. За огородом они вырыли окоп, сад вырубили, во дворе устроили гараж. Но недолго немцы у нас побыли, вскоре перешли поближе к центру станицы и обосновались у других людей.
