При выращивании помидоров, огурцов, кабачков и других огородных культур не на сотках, а на гектарах счёт затрат и доходов овощевода исчисляется не сотнями рублей, а десятками тысяч, соответственно и годовой оборот средств достигает миллиона и более рублей. Что нужно сделать, чтобы в этом миллионе прибыли было больше, чем убытков? Об этом шёл разговор на совещании белореченских овощеводов и переработчиков, организованном по инициативе управления сельского хозяйства.
– Сегодня в крае задача ставится так: не достаточно просто выращивать овощи, производить нужно ту продукцию и того качества, которая будет иметь спрос. Случаи, когда овощи не могли реализовать, уже есть. Чтобы этого избежать, нужно заранее знать, кому вы будете сбывать свою продукцию, – пояснил овощеводам цель встречи начальник управления сельского хозяйства Александр Яценко. – Да, у нас есть оптовые рынки по реализации сельхозпродукции в городе и сельских поселениях, у многих овощеводов наработаны собственные связи с закупщиками из других регионов страны. И всё же никто не может утверждать, что каждый год реализация одинаково стабильна. В то же время в районе имеется крупный переработчик плодоовощной продукции – самый современный в РФ консервный завод. Он готов сотрудничать со всеми сельхозпроизводителями, которые будут выращивать продукцию, отвечающую их требованиям.
Подобные встречи и совещания проводятся на протяжении нескольких лет, но взаимопонимания между производителем и переработчиком плодоовощной продукции до сих пор достигнуть не удавалось. Это понятно, как говорится, обжегшийся на молоке дует и на воду. Наши овощеводы имеют основания для недоверия к переработчикам, которые часто тянули с расплатой за поставленное сырьё, а то и вообще не платили. Но минувший сельскохозяйственный год стал поворотным в этом вопросе, точкой отсчёта новых взаимовыгодных отношений благодаря двум овощеводам – Махмуду Гасумову и Юрию Сапегину, которые после одной из таких встреч решились на сотрудничество с Белореченским консервным заводом. И теперь они делятся полученным положительным опытом работы по предложенной переработчиком схеме.
– Десять лет я буксовал на месте, – рассказал Махмуд Гасумов. – Вырастил огурцы (не такие, конечно, как нужно заводу, я, как все, выращивал Феникс), собрал и жду закупщиков. Они приезжают, забирают, вроде и расплачиваются. А на самом деле я ничего не зарабатывал, всё время был в долгах. Здесь уже несколько раз собирались, и нам вот так же объясняли, что пора отказываться от Феникса, предлагали попробовать работать с заводом. Мы сомневались. Так же, как вас сейчас, нас пугали требования к размерам огурцов 6-9 и 9-12 сантиметров. А теперь убедились, что, действительно, выгоднее так работать. Конечно, сложнее. Рабочие не могли привыкнуть, пропускали много огурцов. Тем не менее, результат положительный мы получили. Это несмотря на то, что из-за сложных погодных условий из посеянных трёх гектаров осталось всего около двух. Такая высокая урожайность огурцов, что затраты окупились с лихвой.
– Феникса мы по 16 гектаров сеяли, 30% выращенного урожая едва могли продать, с остальным маялись, – вступил в разговор Юрий Сапегин. – А тут заключили договор с заводом, получили у них семена новых сортов. И никаких проблем со сдачей не было. Когда мы приезжали, нас в первую очередь принимали, даже свои машины задерживали, а нас пропускали вперёд. Тут же сортировали, и я сразу же знал, сколько заработал. В течение трёх дней получал деньги. Всё на заводе настолько организованно, что я потом перестал сам ездить, водителя отправлял одного. Он привозил все документы, где расписано подробно, сколько каких огурцов в машине было до сортировки и сколько отбраковано. Взвешивание проводится дважды, и пока все цифры не совпадут, они не отпустят. Лично я на следующий год буду заключать договор уже не на три гектара, а на шесть, потому что думаю дальше продвигаться и заниматься именно этими сортами.
Договор – всему начало
Второй не менее важной темой разговора на встрече стала проблема кооперации овощеводов. Необходимость в этом давно назрела. Но мешают объединению неуверенность в партнёрах, страх не выдержать конкуренцию, другие сомнения. Да и не было для объединения достаточно веских причин. Теперь, похоже, они появились. Начальник управления сельского хозяйства проинформировал овощеводов, что на одном из последних в 2016 году совещаний вице-губернатор Андрей Коробка подчеркнул: в 2017 году поддержка сельхозпроизводителей будет в основном осуществляться через объединения – кооперативы, союзы, ассоциации (форму объединения они выбирают сами).
Руководитель Белореченского консервного завода Азмет Тлехуч, которому, вроде, и ни к чему объединение овощеводов, тем не менее постарался убедить их в необходимости кооперироваться. И поделился собственным опытом, так как уже не первый год возглавляет союз консервщиков Кубани. Азмет Мугдинович рассказал, насколько реальнее решить проблему на самом высоком уровне, когда она поднята от ассоциации или союза.
Свою точку зрения на этот вопрос высказал и Юрий Сапегин:
– Почему у нас идёт плохо процесс кооперации, хотя нас настоятельно нацеливают на объединение в кооператив? Наверное, потому, что у нас всё еще остаются устаревшие взгляды и понятия, не меняется мировоззрение. Почему мы не делимся друг с другом своим опытом? Спроси у соседа-фермера, какие семена сеешь, уведёт разговор в сторону и не ответит. А в мире уже давно всё по-другому. Я часто встречаюсь на разных мероприятиях с иностранцами, общаюсь с ними. Как-то на выставке подошёл к итальянцам, которые агитировали за свои системы капельного орошения. Они тоже выращивают овощи. Начал их расспрашивать, как их фермеры работают. А у них, оказывается, фермер ничего делать не будет, пока не заключит договор с тем, кому он продукцию продаст. Всё у них начинается с договора. Когда он задумывается о том, что будет выращивать, не о семенах думает в первую очередь, а о сбыте, будь то клубника, овощи, салат, не имеет значения. Заключил договор – пошёл работать. У нас совсем по-другому.
По-нашему – это поговорили и договорились. Так с давних времён на Руси велось – на доверии. Но если когда-то слово купеческое крепче печатей было, в нынешней ситуации доверие осталось, но оправдывать его вовсе не обязательно.
– Подошло время, звонишь одному, с кем договорился, он отвечает, что не готов к закупке, – рассказывает Юрий Владимирович. – Второму звонишь, он какие-то причины называет, а сам заехал в другое место, купил дешевле. У меня кучи собранного урожая лежат, и никому он не нужен. Приходилось нанимать «КамАЗ» и просто вывозить на свалку, чтобы площадку очистить. По 10-15 машин вывозили того же Феникса. Всё потому, что не было договора. Подобный пример приведу и по кабачку. Посеял на пробу гектар и успешно сдал на консервный завод. На следующий год два гектара посеял – хорошо пошёл. Посеял 10 гектаров, думал: и завод завалю сырьём, и деньги заработаю. Купил под это дело погрузчик, чтобы меньше ручного труда было. Хотел договор подписать, с зимы начал бегать. Но на заводе отмахивались, мол, рано ещё, весной приезжай. В итоге так и остался без договора. Урожай пошёл, а сдать его некуда. В крае перепроизводство кабачка. Кое-как пристроил часть урожая на Полтавский консервный завод. Не до прибылей уже, хотя бы свои деньги вернуть. Но ни кабачков, ни денег в итоге. Вот что значит отсутствие договора. Настоящий договор – это когда есть юрлицо с юридическим адресом, расписаны обязательства сторон, все нюансы предусмотрены (качество продукции, закупочная цена, сроки поставок и оплаты и так далее).
Плюсы без минусов
В пользу сотрудничества с Белореченским консервным заводом Юрий Владимирович привёл и такой факт: в отличие от чисто капиталистических отношений между производителем сельхозпродукции и переработчиком, здесь присутствует понимание проблем.
– В западных странах в договоры закладывают жесткие требования к обеим сторонам, – поделился он своими размышлениями. – Например, если в договоре написано, что ты должен поставить на переработку 50 тонн, то расшибись, но привези. На заводе понесли определённые затраты: закупили специи, тару, наняли людей… Не выполнишь обязательства, тебя привлекут к ответственности через суд. У нас же, если не получилось вырастить столько, сколько планировал из-за погоды или по другим субъективным причинам, никто тебя гнобить не будет.
Ещё один плюс, по мнению овощевода, в том, что завод даёт семена. Весной, когда идут только затраты и каждая копейка дорога, это существенная поддержка, ведь стоят семена дорого. И с расплатой за них до урожая завод не торопит, да ещё позволяет частями отдавать.
– Я с первого полноценного сбора легко вернул деньги, которые должен был за семена, – рассказал он. – А сбор у меня продолжался практически до морозов. Были, конечно, моменты, когда я думал: всё, конец. Это когда суховей подул. Огурцы цвет сбросили и в таком состоянии несколько дней находились. Но подоспели осадки, опять началось цветение, пошли боковые побеги, огурцы завязались… С дождями тоже проблемы возникали. На моём чернозёме невозможно было после дождя три дня в поле влезть. За это время много огурцов переросших получалось. Только я в накладе не остался. Первый сорт на завод отвозил, а в результате переборки у меня оставался супер-товарный огурец. На него тоже нашёлся клиент – Лабинский консервный комбинат, который консервирует огурцы в трёхлитровые баллоны. Ни одного килограмма из этих огурцов у меня не было выброшено. И сорт ещё даже не раскрыл весь свой потенциал. Миллион я, конечно, не заработал, но для меня 300 тысяч рублей чистой прибыли – это тоже деньги.
Партнёры – это когда выгодно всем
Как же все-таки заработать на огурцах миллион? На этот вопрос исчерпывающий ответ со всеми экономическими выкладками, основанными на собственном практическом опыте, может дать Азмет Тлехуч, заместитель генерального директора компании «Кубань-Ти», в составе которой есть и консервный завод, и овощные плантации.
На специально к встрече подготовленных и продемонстрированных таблицах наглядно показана зависимость закупочных цен на огурцы от их размера: чем мельче плод, тем выше цена, с ростом же огурца цена очень резко падает. Соответственно падают доходы при одних и тех же расходах. Пропорция проста: выше процент мелких плодов – выше прибыль, высок процент более крупных огурцов – ниже прибыль.
И заблуждаются овощеводы, которые считают, что крупные огурцы выгоднее хотя бы потому, что веса в них больше. Азмет Мугдинович развеял этот миф, напомнив закон огуречной природы: пока самый большой огурец растёт, другие не завязываются или замирают в ожидании своей очереди.
Среди участников встречи было немало овощеводов, которые впервые познакомились с местным переработчиком, они настороженно ожидали подвоха с его стороны. Но к концу совещания, когда всех попросили задавать вопросы выступавшим, даже самые скептически настроенные вначале сказали, что уже получили исчерпывающие ответы на всё, что их интересовало. Спрашивали только о том, какую продукцию консервный завод может перерабатывать, кроме огурцов. Например, интересует ли переработчика фасоль?
– Мы дополнительно закупили оборудование для переработки кабачка и яблок, – рассказал Азмет Мугдинович. – Но в этом году заключать договоры на их закупку пока не будем, нужно опробовать сначала, как пойдёт продукция. Интересует нас всё, и фасоль в том числе. Главный вопрос в объёмах. Будет количество достаточным, будем перерабатывать.
Он также объяснил, что для предприятия важен именно местный производитель сырья.
Азмет Тлехуч подробно рассказал о предприятии, об условиях сотрудничества, которые предполагают авансирование в виде предоставления семян (при необходимости и систем капельного орошения), агрономическое и технологическое сопровождение на протяжении всего срока выращивания огурца. Предложил собраться и ещё более подробно всё обсудить с теми, кто надумает заключить договор с консервным заводом в этом году. Времени, правда, для раздумий осталось немного. В феврале договорная кампания уже заканчивается и начинается конкретная совместная работа.
Любовь КАЛИНИНА.
