Ветеран Великой Отечественной войны Мария Иосифовна Нефедова (Амидова) – участница освобождения Кубани. Ее боевой путь пролег через Майкоп, Белореченский район, Горячий Ключ до самого Краснодара.
Потом были Украина, Молдавия, Румыния, Болгария, Югославия…
Не все названия населенных пунктов, где их часть останавливалась на освободительном пути, она помнит, но когда уже после войны, в 1950 году, приехала сюда, станица Белореченская всплыла в памяти: полуразрушенная, разоренная во время оккупации. Хотя за семь лет, которые минули с тех пор, произошло так много и в жизни района, и в ее собственной судьбе.
Страшный год
Родилась Мария Иосифовна Амидова 15 декабря 1925 года в селе Ильинка Кущевского района. До войны успела окончить семилетку и с подругами решила поступать в кооперативный техникум в Ростове-на-Дону.
– Подруг спокойно отпустили, а меня отец отговаривал: «Куда ты идешь? Торговля – это тюрьма». Я его успокоила, что буду не на продавца, а на товароведа учиться. Послали мы запросы в Ростов, получили ответ, чтобы готовили документы. Нужны были фотографии, и мы втроем пошли пешком в станицу Кущевскую (за 20 километров) фотографироваться. Прибыли. Смотрим: на площади народ собрался. Рупор орет, женщины плачут. Ничего понять не можем, спрашиваем: «Тетенька, что случилось?» Женщина и рассказала, что война началась, а по радио нарком Молотов выступает.
Им тогда казалось, что война далеко, девчонки с нетерпением ждали вызова на экзамены и, получив, поехали в Ростов. Поселили абитуриенток в общежитие, и они стали сдавать экзамены: русский, алгебру, историю, Конституцию, географию, литературу – все Мария сдала на «отлично» и на дополнительные вопросы ответила легко, подруги тоже не подкачали. Поступили все. Учиться только вот не пришлось. Ростов начали бомбить. Из сообщений по радио они узнали, что немцы взяли Харьков и Донбасс.
– Нас из общежития эвакуировали в другой район города. Не дождавшись занятий, мы уехали домой и пошли в 8 класс, – вспоминает М. Нефедова. – Но поступило распоряжение: старшеклассников Краснодарского края направить под Ростов рыть окопы (моя дочь в Ростове живет, говорит, что, те окопы до сих пор там остались). Самолеты вражеские летают, не бомбят, листовки скидывают. А там стихи издевательские:
Милые дамочки, не ройте ямочки.
Придут наши танки, сровняют ваши ямки.
И пугали нас: сбрасывали пустые бочки, которые страшно выли в воздухе, куски рельсов. Стали наши потихоньку разбегаться, потому что видели: немцы подходят. Мы – две сестры, я и парень – из одного села, тоже решили уходить. Однажды ночью все-таки выбрались. Идем, темень непроглядная, ни огонька. Шли от столба до столба, чтобы не сбиться с пути. А дома родители переживают за нас, по сводкам слышат, что немцы уже в Ростове. Хотя в самом городе фашистов не было, но на другом берегу Дона даже мы их видели.
Несостоявшиеся студентки вновь пошли в школу. Летом немцы все же взяли Ростов.
– Наше село всего-то в 80 километрах. Жители стали уходить. Ужас, что было! Люди идут, скот и овец гонят. Пыль, жара страшная… А наша семья осталась. У отца-коммуниста на руках имелся эвакуационный лист, но он был уверен в силе Советской власти и непобедимости Красной Армии и не верил, что немцы к нам придут. «Наша Красная Армия крепка и не пустит врага на Кубань», – отвечал он, когда его уговаривали уходить. Только наша армия отступала. Страшное то было отступление. А он все равно не верил и утверждал, что наши победят. Однажды зашел в наш двор лейтенант воды попить и сказал: «Отец, уходи! Немцы уже Кущевку бомбят».
– Тут сосед прибежал, кричит: «Иосиф, ты первый в списке на повешенье. Я сам видел». И дал нам бричку. Только тогда отец согласился уехать. Чуть живые добрались до Апшеронска, передохнули и дальше двинулись.
До Сочи дошли. Отца сначала в Адлерский райком партии направили, потом в Красную поляну. Там с сентября 1942 года в селе Эсто-Садок семья и осталась жить. Главе семейства было уже за 50, его на военную службу не брали, а вот детей стали призывать одного за другим. Алексей, старший брат Марии, к тому времени уже служил, повестка пришла на старшую сестру Анну, 1923 года рождения. В декабре сразу после ее дня рождения призвали и Марию. Мать плакала и приговаривала: «Что же это такое, всех детей война забирает».
На войне всегда есть место подвигу
– Уходили мы впятером: я, Наташа из Васюринской, Люба из Красной поляны, Валя из Лазаревской и еще одна женщина постарше нас, – вспоминает Мария Иосифовна. – Сначала нас отправили в запасной полк в Хосту. Там было много девчат, в том числе военных из разбитых частей. Через неделю заходит в комнату лейтенант, стал нас обходить и присматриваться. Воевавшие девчата смелые, просятся, чтобы на них внимание обратил. А мы притихли – боимся неизвестности. Но он как раз нас четверых и выбрал. Пояснил, что нужны связисты. Какие мы связисты? Но, наверное, молодых было проще научить. Привезли нас в Лазоревское, выдали обмундирование, строевым ходить учили. Одна стала посыльным, другая – почтальоном. Меня на телефонный коммутатор посадили, объяснили, что и как делать, еще одна сменщицей моей была. Я быстро освоила коммутатор. Старшина заметил это и посадил меня на аппарат Морзе. Вот тут мне досталось. Поняла-то я все быстро, а вот передавать эти точки-тире не получается, и все тут. Старшина мне наряд вне очереди, потом еще, и еще… Старшая Ольга увидела это и доложила выше начальнику. После этого меня на СТ-35 (буквопечатающий аппарат – Стартстопный аппарат) направили. Этот я освоила быстро.
Связисты (не полевые) чаще всего располагаются в тылу. Оставшаяся без связи часть была обречена на верную гибель, поэтому связистов берегли как зеницу ока. Соответственно и боевые награды у них – редкость. Но место героическим поступкам на войне всегда было. Мария Иосифовна вспоминает:
– Уже Краснодар освободили, а враг не сдается. Как налетели немцы, начали бомбить станицу, в которой мы находились. Все наши – врассыпную, по окопам укрылись. А я не могу свой коммутатор бросить, не положено по инструкции. Сижу в глинобитной хатенке, где нас разместили. От взрывов с глиняных стен пылища летит. И вдруг вижу – блинкер на коммутаторе открылся. Включаю, слушаю. Раздается:
– Кто у телефона? Говорит командующий армией.
– Красноармеец Амидова! – докладываю я.
– Где ваши командиры?
– Все в окопах, – отвечаю. И добавила, что командир дивизии там, где воздушный бой идет. Тихо. Блинкер закрылся. Тут и бой затих. Заходит наш начальник, майор связи, спрашивает: «Амидова, ты жива?» Я ему говорю: «Звонил командующий 4-й воздушной армией Вершинин». Он вмиг с места сорвался, наверное, убежал докладывать своему начальству. Вернувшись, у меня выспрашивал, что я говорила да все ли доложила… За то, что они покинули свой пост, начальника штаба убрали, а мне присвоили звание ефрейтора и перед всем строем выдали погоны одной из первых. Позже и звание сержанта присвоили.
Пол-Европы прошли с боями
– Освободили Кубань, пошли Ростов освобождать в составе 236-й истребительной, авиационной (позже ее назвали Львовской) краснознаменной дивизии. Побывали мы в пяти армиях – в 4-й, 5-й, 8-й, 17-й и во второй. У нас много было Героев и дважды Героев Советского Союза, это летчики Калараш (погиб), Комозин (дошел до Берлина), Дикий, Кочергин, Шадрин… 36 наших летчиков погибли при освобождении Кубани. На сопке героев в Лазаревском лежат. И командир дивизии там же похоронен. За Таганрог Сталин прислал нам благодарность. Дальше мы пошли на Крым, потом освободили Одессу, там были большие бои. Всю Украину освободили, и нас кинули на Львов. Вот где был ужас! Не только с немцами, но и с бандеровцами пришлось бороться. Там после Львовско-Сандомирской операции армия получила название Львовской (сейчас смотрю на все происходящее на Украине и даже стыдно за это название).
Участвовала Мария Иосифовна и в Ясско-Кишеневской операции при освобождении Молдавии, и в освобождении Румынии, Болгарии, Югославии.
– Сталин издал приказ оставить 236-ю часть в Югославии, чтобы научить югославских солдат летать на самолетах. Всю материальную часть мы должны были передать югославам. Сам Броз Тито (первое лицо страны) принимал у нас самолеты и все остальное. Когда Белград освободили, жители Красную Армию очень тепло встречали. Я видела, как люди радовались, кричали: «Тито! Сталин!». Ну а мы шли дальше по Европе, освобождая Венгрию, Австрию… У самых границ Германии война окончилась. Вот салют был! Стреляли вверх все. Грохот стоял!
Взял судьбу в свои руки
Суженый Марии Иосифовны Василий Яковлевич Нефедов все эти годы был рядом. Он служил диспетчером, потом – старшим диспетчером. Должность очень ответственная. Диспетчер должен был видеть всю картину полетов самолетов, быть в курсе всего происходящего, своевременно передавать информацию. Командиры его уважали за четкость и исполнительность.
Девушки-связистки тоже относились к старшему по должности с уважением. По возрасту он был всего на три года старше Марии, но ей казался совсем взрослым из-за серьезности. Он даже не ухаживал, а только поглядывал чаще в ее сторону, чем на других девчат. Перед разлукой (его отправляли на войну с Японией) он попросил Марию: «Жди меня». Война на Дальнем востоке, к счастью, окончилась быстрее, чем он успел туда доехать. От Ростова их вернули на Кавказ.
– Он служил в Армении. Мы переписывались, – рассказывает Мария Иосифовна. – В 1946 году Василий взял отпуск и приехал. Отцу по-военному прямо сказал: «Мы с Машей идем в ЗАГС». Поехали мы в Адлер, нам вручили свидетельство о браке. Дома на стол собрали, что было. Родители дали нам денег на дорогу, куль сухарей и немного сахара. Мы те продукты по дороге раздали детям. По Украине ехали, поезд на каждой станции останавливался. Дети худые, подходят к вагону, руки тянут…
К боевым наградам добавились трудовые
Служил Василий Яковлевич до 1947 года. В том же году у молодых супругов родилась дочь. После демобилизации вернулись в Эсто-Садок. Участвовали в строительстве краснополянской ГЭС. Мария Иосифовна окончила сочинский техникум, получила специальность техника-технолога. А в 1950 году семья Нефедовых переехала в станицу Белореченскую, где развернулось большое строительство – здесь возводили БелГЭС. Василий Яковлевич пошел работать на стройку, а Мария Иосифовна – в железнодорожный ОРС (отдел рабочего снабжения) заведующей бригадной столовой.
К военным наградам – ордену Отечественной войны II степени, самой первой и дорогой медали «За боевые заслуги», а также медалям «За освобождение Белграда», «За Победу над Германией», «За освобождение Кубани» – добавились трудовые награды и поощрения: знак «Отличник соцсоревнования», многочисленные почетные грамоты.
Мария Иосифовна ни на кого не жалуется, родные окружили ее вниманием и заботой. Отказываются слушаться только ноги – годы берут верх даже над такой героической женщиной.
Страницу подготовила Любовь КАЛИНИНА.
