Накануне 32-й годовщины аварии на Чернобыльской АЭС мы встретились с одним из ликвидаторов ее последствий, нашим земляком Александром Приходько, и попросили вспомнить наиболее яркие моменты специальной апрельской командировки 1986-го.
До…
Александр Приходько родился в январе 1953 года в Житомирской области на Украине. Его отец был военным, поэтому Александр вместе с матерью и двумя братьями часто переезжал из одной воинской части в другую. Украина, Германия, Туркмения, Казахстан…
После демобилизации отца Саша вместе с родителями переехал в Белореченск. Здесь он окончил школу №2 им. Пушкина. Позже были служба в танковых войсках на Дальнем Востоке и возвращение домой. – Я устроился водителем в автоколонну 1486, – вспоминает Александр Иванович, – заочно окончил автомеханический факультет Московского открытого университета. С 1976-го по 1980-й год принимал участие в строительстве Краснодарского химзавода (теперь «ЕвроХим-БМУ»). За добросовестный труд был награжден медалью «За трудовую доблесть».
С 1980-го по 1986 год Александр Иванович работал водителем на строительстве одесской атомной ТЭЦ. В советские годы атомная энергетика нашей страны представляла собой единый механизм. При нехватке специалистов на одной станции их оперативно «перебрасывали» с другой. В подобные командировки направляли как инженеров, так и водителей. Поэтому информация о том, что на Чернобыльской АЭС произошел взрыв, дошла до одесских энергетиков в течение нескольких часов после трагедии.
– Об аварии на ЧАЭС мы узнали 26 апреля 1986 года, – рассказывает Александр Приходько, – но о командировке туда еще речи не было.
Отработав ночную смену с 8-го на 9 мая, он как всегда отправился отдыхать. Александр торопился: четыре часа утра, а еще нужно успеть хоть немного поспать, с тем чтобы позже принять участие в праздновании Дня Победы. В Одессе, как и во всей стране, этот праздник отмечали ярко и массово.
Но планам Александра не суждено было сбыться. В шесть часов утра его разбудил телефонный звонок. На том конце провода сообщили: «Из головного предприятия в Киеве поступила команда отправить на ЧАЭС 8 машин-бетоносмесителей с экипажами по два водителя в каждой. Ты в списке командированных».
Сон как рукой сняло. Встал. Быстро оделся. Отправился на предприятие. Там в спешном порядке ему в числе 16 водителей выписали командировочное удостоверение, выдали суточные и колонной отправили в Киев.
До города колонна добралась к девяти вечера. Столица Украины встретила одесситов праздничным салютом. Торжества по случаю Дня Победы подходили к концу. «Это они нас встречают!» – шутил напарник.
Самый страшный – невидимый враг
Несколько часов на сон, и опять за баранку. Утром 10 мая колонну направили в Вышгород (пригород Киева). Здесь была собрана вся техника, командированная на ЧАЭС с других атомных электростанций, используемая для изготовления и транспортировки бетона (примерно 500-800 единиц). Задача стояла простая – непрерывное изготовление и доставка сухой бетонной смеси на аварийную станцию. Место выгрузки в 10-километровой зоне указывали специальные диспетчеры.
При выезде из зараженной зоны транспорт проходил трехступенчатый дозиметрический контроль и дезактивацию (мойка машины мыльным раствором). Водители тоже после рейса в обязательном порядке проходили «дезактивацию» – отмывание в душе с хозяйственным мылом. Дозиметрист проверял радиоактивный фон на теле водителя, и если он превышал норму, отправлял опять в душ. По словам Александра, хуже всего радиоактивная пыль смывалась с волос.
Рабочая одежда, в которой ездили в аварийную зону, состояла из хлопчатобумажных брюк, куртки и кепки (комплект еще называли «кимоно»). Перед душем ее укладывали в «грязный» полиэтиленовый пакет и плотно завязывали. После того как дозиметрист давал добро, водители надевали свою обычную одежду, лежащую в «чистом» пакете, и шли отдыхать.
– Машины работали круглые сутки: один водитель отдыхает, другой – в рейсе. В зоне заражения ездили в респираторе, – поясняет Александр. – Был случай, когда один из наших молодых водителей заснул за рулем и въехал в пункт милиции. Так мы все вместо отдыха стену восстанавливали. Вообще, люди уставали. Часто гаишники останавливали машины, чтобы убедиться, что водители еще в состоянии их вести. И если видели, что шофер устал, заставляли остановиться и поспать хотя бы час.
Именно в Чернобыле Александр Иванович заново узнал цену настоящей мужской дружбы и взаимовыручки. Одесские водители ездили группами по 8 машин, пристально смотрели друг за другом, чтобы в случае чего прийти на помощь.
На территории бетонного завода в Вышгороде, где загружались машины, круглые сутки работала столовая. Там водители питались и получали «сухой паек» (набор запечатанных продуктов), так как никто не знал, сколько продлится рейс. Трасса от Вышгорода до 30-километровой зоны вообще была закрыта для постороннего транспорта.
– Помню, как в 30-километровой зоне асфальтовую дорогу мыли, – продолжает Александр Иванович, – тогда еще никто из ликвидаторов не знал, что такое аэрозольная радиация. Бывало, возле реактора на машину садилась пыль, и водитель просто сбивал ее, чтобы пройти дезактивацию… Нас там тысячи было. Каждый, как муравей, свое делал, а в целом – общее дело. Тогда еще никто и подумать не мог о трагических последствиях аварии…
…и после
– Практически все ликвидаторы стали инвалидами, – констатирует будоражащую кровь статистику Александр Приходько, – но они благодарны Богу за то, что живы. Ведь иным повезло меньше… Вечная им память.
Подготовила Елена АЛЕКСАНДРОВА.
В 2017 году ушли из жизни ещё два белореченских ликвидатора аварии
